glambestru

• Властелин Колец 2 Смотреть Онлайн
• Властелин Колец Братство Кольца
• Властелин Колец Две Крепости
• Властелин Колец Онлайн
• Властелин Колец Братва И Кольцо

'Братство кольца' (или 'Хранители') - первая часть великой трилогии Толкина 'Властелин Колец. Читать книгу онлайн 'Властелин колец' - Толкин Джон Рональд Руэл - бесплатно, без регистрации. Властелин Колец. THE LORD OF THE RINGS. The Fellowship of the Ring. The Two Towers. The Return of the King. Кистяковский, наследники, 2008.

Три кольца – владыкам эльфов Под высоким небом; Семь – для гномьих королей В каменных дворцах; Девять – смертным Обреченным Мало жить и кануть в небыль; И одно – для Властелина, Чей престол – черный прах В Мордоре, где залегает мрак. Единое, чтоб всеми править, Единое, чтоб все сыскать, Единое, чтоб их собрать и в цепь сковать В Мордоре, где залегает мрак. Пролог 1. О хоббитах Немало страниц этой книги отведено хоббитам. Здесь и о них самих изрядно сведений, и немного об их истории. Кое-что уже рассказывалось в избранных главах «Красной Книги Западного Приграничья», изданных ранее под названием «ХОББИТ».

Начал «Красную Книгу» сам Бильбо, первый хоббит, прославившийся за пределами Хоббитшира (в широком мире). Свои записки он назвал «Туда и обратно», ибо там шла речь о его путешествии на восток и возвращении домой.

После того самого Путешествия все хоббиты вдруг оказались участниками великих событий Третьей эпохи, о которых говорится здесь. Может быть, многим захочется с самого начала побольше узнать об удивительном народце; возможно, не у всех есть предыдущая книжка. Для таких читателей нами собраны выписки из «Хоббитских Хроник» о самых важных событиях и вкратце пересказано давнее приключение хоббита Бильбо. Хоббиты – народ безобидный и очень древний.

Некогда их было много, теперь осталось гораздо меньше, но живут они по-прежнему тихо и незаметно, любят покой и хорошо ухоженную землю и всего охотнее селятся там, где можно трудиться на ней без помех. Они никогда не любили и не понимали машин сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки, хотя среди них попадались умелые ремесленники, и мелкими орудиями они пользовались ловко.

Людей они называют огроминами и встречаться с нами, как правило, избегают. Они и в древности нас сторонились, а сейчас совсем пугливо прячутся, и обнаружить их не так-то просто. У них прекрасный слух, зрение острое, и несмотря на склонность к полноте и нелюбовь к спешке, они умеют быть весьма проворными, если надо. Искусством быстро и бесшумно исчезать при появлении неуклюжих огромин они владеют с древнейших времен и так наловчились, что нам это кажется колдовством.

Но хоббиты никогда колдовству не обучались, они просто сроднились с землей, а способность ускользать у них наследственное свойство, доведенное упражнением до совершенства, недоступного их большим и неловким соседям. Хоббиты ведь маленькие, меньше гномов: встречаются почти такие же, но не такие плотные, и в плечах поуже. Ростом они неодинаковы: от двух до четырех футов по нашим меркам.

Сейчас редко кто вырастает до трех футов, выродились; а раньше были выше. В Красной Книге рассказывается, что Бандобрас Тук (он же Бычеглас), сын Исенгрима Второго, был ростом четыре с половиной фута и мог сесть верхом на коня. «Хоббитские Хроники» говорят, что за всю историю только два богатыря переросли Бычегласа. Кстати, об этом интересном факте вы прочитаете в нашей книжке. Что касается хоббитов из Хоббитшира, про которых наш рассказ, то в дни покоя и довольства это был веселый народец. Одевались они в яркие и светлые цвета, особенно любили желтое и зеленое; обувь почти не носили, потому что кожа у них на ступнях была толстая, а ноги обрастали густой волнистой шерсткой, чаще каштановой, и волосы на голове были такие же.

Сапожное ремесло у них, понятно, не процветало, но длинными и ловкими пальцами хоббиты умели делать множество полезных и красивых вещей. Красавцами их, пожалуй, не назовешь: широколицые, ясноглазые, краснощекие, с большими ртами, которые отлично годились для того, чтобы добродушно улыбаться, громко хохотать, есть и пить. Они и смеялись, и ели, и пили с удовольствием в любое время (по шесть раз на день, если еды хватало), любили простую добрую шутку, очень любили принимать гостей, а дарить подарки обожали не меньше, чем получать! Понятно, что несмотря на теперешнюю оторванность от людей, хоббиты нам сродни, гораздо ближе, чем эльфы и даже гномы. Некогда они говорили на языке людей, правда, переиначив его на свой лад; любили и ненавидели то же, что и мы.

Но откуда взялись наши родственные связи, теперь не установишь. Хоббиты появились на свет в Давние дни, уже позабытые. Одни эльфы сохранили записи о том исчезнувшем времени, но их предания говорят только об их собственной истории, про людей там почти нет сведений, а о хоббитах и вовсе не упоминается.

Хоббиты просто жили себе тихо в Среднеземье долгие века, так что никто не знал об их существовании. В мире хватало странных созданий, среди которых маленькие полуростки не имели особого значения, и никто их не замечал. Но во времена Бильбо и его наследника Фродо они вдруг, сами того не желая, стали известны и значительны и привели в волнение советы Мудрых и Великих мира. Те дни Третьей эпохи Среднеземья прошли давным-давно, и земля с тех пор изменилась; но хоббиты, по-видимому, по сей день живут в тех же местах, где они жили тогда: на северо-западе Старого Мира, к востоку от Моря. О своей исконной родине хоббиты уже во времена Бильбо никаких сведений не сохранили.

Особой любовью к знаниям (если не считать уважение к генеалогии) они никогда не отличались. Некоторые хоббиты из старых семей изучали рукописи о своем происхождении и иногда собирали у эльфов, гномов и людей сведения о давних годах и дальних странах. Собственные их летописи начинаются с заселения Хоббитшира. О том, что происходило до Дней Странствий, редко упоминается даже в древнейших преданиях.

Однако из этих преданий и отдельных сохранившихся в народе слов и обычаев становится понятно, что хоббиты, подобно многим другим народам, в далеком прошлом пришли с востока. Древнейшие сказания позволяют предположить, что в одну из давних эпох предки хоббитов жили в верховьях Великой реки Андуин между Великим Зеленолесьем и Мглистыми горами.

О причинах трудного и опасного перехода через горы в Эриадор ничего точно не известно. Хоббитские источники говорят, что тогда там стали множиться люди, сообщают и о какой-то зловещей Тени, упавшей на Лес, после чего он стал называться Темнолесьем. Еще до перехода через горы полуростки делились на три племени, слегка отличавшиеся друг от друга: это были мохноноги, сторы и светлинги. Смуглые мохноноги были невысоки ростом и узки в плечах, не носили ни бород, ни сапог; ладони и ступни у них были небольшие и хорошей формы, пальцы гибкие; жили они большей частью в горах и на склонах холмов.

Сторы были широкоплечие, плотные, большеногие и большерукие, а жилища себе строили на равнинах и по берегам рек. Светлинги и кожей были светлее других, и ростом выше, и любили деревья и лес. Мохноноги жили в дружбе с гномами у подножия гор, а затем раньше всех продвинулись на запад и расселились по всему Эриадору до самой горы Ветров, пока остальные продолжали обитать в Диких Землях. Самые типичные хоббиты, а также самые многочисленные происходят от мохноногов.

Они первыми перешли к оседлой жизни, и до сих пор их потомки не любят переезжать с места на место и сохраняют старые привычки, например, рытье глубоких нор и подземных туннелей. Сторы долго держались на берегах Великой реки Андуин и меньше всех прятались от людей. Они перебрались на запад позже мохноногов и, найдя лучшие земли уже занятыми, спустились по реке Гремучей к югу. Там большинство из них осело надолго, заняв долины между Тарбадом и Дунландом.

Потом они все же передвинулись к северу, к реке Берендуин, получившей у хоббитов название Брендидуин. Малочисленные светлинги с самого начала жили севернее остальных. В отличие от других хоббитов, они дружили с эльфами, проявляли незаурядные способности к музыке и к языкам, но меньше занимались ремеслами, а земледелию предпочитали охоту. Они перешли горы севернее Райвендела и обосновались на берегах реки Хмурой. В Эриадоре они быстро смешались с хоббитами из других родов, а будучи храбрее и предприимчивее своих сородичей, часто становились вожаками мохноногов и сторов.

Даже во времена Бильбо можно было заметить влияние крови светлингов в самых знаменитых семьях, например, у Туков и старых Брендибаков. В западной части Эриадора на пути от Мглистых гор к Синему хребту хоббитам встретились и эльфы, и люди.

В ту пору еще жили здесь последние дунаданы (так эльфы называли единственное племя людей, владевшее эльфийским наречием. Отличные мореходы и могучие властители Нуменора, откуда приплыли, они были ростом выше обыкновенных людей и жили в три раза дольше). Но высокородных потомков мореходов с Заокраинного Запада становилось все меньше, их Северное королевство постепенно обращалось в руины и пустоши.

Места хватало, пришельцев-хоббитов не обижали, и они скоро обжились на новых землях (большинство тех первых поселений уже во времена Бильбо сравнялось с землей, только одно уцелело – Бри или Бригорье, примерно в сорока милях от границ Хоббитшира, за Старым лесом. Раньше оно было больше и занимало Прилесье тоже). Вероятно, в те же далекие времена хоббиты освоили буквенное письмо, переняв его у дунаданов, которые когда-то давным давно переняли письменность у эльфов.

Научившись писать, хоббиты постепенно забыли свои прежние наречия и стали говорить на всеобщем языке, или вестроне, распространившемся всюду от Арнора до Гондора и на всем побережье великого Моря от залива Белфалас до реки Луна. Впрочем, отдельные древние слова хоббиты все же сохранили: названия месяцев, дней недели и, разумеется, имена собственные. Примерно в ту же эпоху был введен счет времени.

Легенды переходили в историю. История Хоббитшира началась с того, что в 1601 году Третьей эпохи два светлинга, братья Марчо и Бланко, вышли из Бри. Получив разрешение Верховного короля в Форносте (им был тогда, если верить «Гондорским Хроникам», Аргелеб II, двадцатый король из Северной династии, которая закончилась на короле Арведе через 300 лет.), они с многочисленным отрядом хоббитов перешли бурную реку Берендуин по мосту Каменных Арок, построенному во времена расцвета Северного королевства, и заняли обширный район между рекой и Дальними Холмами. Обосновавшись там, они должны были содержать в порядке Большой Мост и другие мосты и дороги, оказывать помощь королевским гонцам и признавать свою подчиненность Властителю.

Год перехода через Брендидуин (так хоббиты переназвали реку) стал Первым годом Хоббитширского календаря, и все дальнейшие даты стали считать от него (это означает, что для определения даты по счету времени эльфов или дунаданов надо добавлять 1600 лет к дате, приведенной в хоббитширских хрониках). Осев в западных землях, хоббиты сразу полюбили свою новую родину и уже никуда не двигались, опять оказавшись как бы вне истории людей и эльфов. Пока существовало Северное королевство, хоббиты считались подданными короля, но только номинально, потому что правили ими собственные выбранные правители, а в события, происходившие за пределами их земель, хоббиты не вмешивались. Во время последней битвы под Форностом против Чернокнижника, хозяина Ангмара, хоббиты будто бы послали на помощь Северному королю горстку лучников; так, во всяком случае, они сами рассказывают, – в хрониках людей об этом нет ни слова. В той войне Северное королевство пало. Земли, на которых жили хоббиты, остались им в полное владение, и они выбрали из своих достойнейших граждан Тана, который поддерживал порядок в отсутствие короля.

Затем по меньшей мере тысячу лет хоббиты жили в неомраченном покое и мире. После Черного мора (в 37 году по Хоббитширскому календарю) наступил период достатка и довольства, население Хоббитшира увеличилось. Потом пришла трудная Долгая зима, и за ней – голод. Край почти вымер, погибло много тысяч, но в хрониках сохранилось только страшное название: Голодные годы, и даты: 1158–1160.

Ко времени описываемых событий все ушло в далекое прошлое, и хоббиты успели снова привыкнуть к благополучию. Земля была жирной, климат опять стал ласковым, они взялись за дело с удвоенным старанием, привели в порядок поля и восстановили фермы (У Северных королей некогда тоже были здесь фермы, поля, виноградники и пасеки). На сорок гонов простирались хоббитские земли от Западного Приграничья до Брендидуинского Моста, а от южных болот – на все пятьдесят. Они назвали эту территорию Хоббитширом и в своем уютном закоулке жили по своему, подчиняясь Тану, всячески поддерживая порядок и не обращая внимания на безобразия за рубежами, где появлялись темные твари. Хоббиты совершенно искренне считали, что мир и благоденствие – закон Среднеземья, и что всякое разумное существо имеет на него право. Они забыли или намеренно не вспоминали то немногое, что им было известно о стражах-скитальцах и трудах тех, кто обеспечивал длительный мир Хоббитширу. На самом деле хоббитов оберегали, но они давно не думали об этом.

Хоббиты – народец миролюбивый, их кланы никогда не враждовали между собой. В древности им, конечно, приходилось бороться за то, чтобы выжить, и иногда они дрались с соседями. Но уже при Бильбо войны стали для хоббитов древней историей. Последнее и единственное сражение, произошедшее на территории Хоббитшира, известно только из исторических хроник. Речь идет о битве на Зеленых полях в 1147 году по хоббитширокому календарю, когда Бычеглас Тук разбил и отогнал орков. С тех пор даже климат потеплел, и про волков, которые в снежные зимы приходили с севера, только сказки рассказывали.

В Хоббитшире от давних времен оставалось, правда, немного оружия, но им украшали стены над каминами или отдавали его в музей в главном городе Мичел Делвинг. Музей так и называли Дом Сдачи, потому что туда сдавали все, что в данный момент не было нужно, но жалко выбрасывать.

Кроме этого, в хоббичьих домах были свои кучи всякой «сдачи», в том числе подарков на день рождения, частенько переходивших из рук в руки. Удивительно, что несмотря на покой и сытость, полуростики оставались сильными и выносливыми. Не то что убить, а и запугать хоббита было трудно. Может быть, они так сильно любили земные блага именно потому, что были времена, когда приходилось обходиться без них; во всяком случае то, как хоббиты переносили войны, горести и непогоду, неизменно поражало тех, кто судил о них по внешнему виду, круглым щекам и животикам.

Разозлить их было непросто, охоту ради убийства живых существ они не признавали, но при необходимости становились хорошими бойцами и неплохо владели оружием. Они отлично стреляли из луков. Звери и птицы, забиравшиеся к ним в огороды поживиться, знали, что надо поскорее удирать, если хоббит нагибается за камнем. Первоначально все хоббиты жили в норах, во всяком случае, они сами в этом уверены и до сих пор лучше всего себя чувствуют в вырытых жилищах; но со временем дома у них изменились, ибо пришлось приспосабливаться к обстоятельствам.

Старых обычаев во времена Бильбо придерживались только самые богатые и самые бедные хоббиты. Бедняки продолжали жить в примитивнейших норах, сущих ямах с одним окном или вовсе без окон, а зажиточные хоббиты выкапывали себе обширные жилища с разветвленной сетью переходов и множеством подземных помещений. Для строительства смайелов (так их называли) не везде можно было найти подходящее место, и на равнинах пришлось возводить наземные постройки. Хоббитов становилось все больше. Постепенно даже в холмистых областях и старых городах, как, например, в Хоббиттауне, Тукборо, и в столице Хоббитшира Мичел Делвинге на Белых Холмах появилось много деревянных, кирпичных и каменных строений. Они оказались особенно удобными для мельников, кузнецов, канатчиков, каретников и прочих ремесленников; тем более, что и живя в норах, хоббиты порой строили мастерские отдельно. А на болотах и в низинах у Берендуина давно были хлева и сараи отдельно от нор; опыт этого строительства пригодился и для жилых домов.

Хоббиты, населявшие Восточную чверть, были плотного сложения, с толстыми ляжками, а в дождливую погоду носили сапоги, как гномы. В их жилах явно текла кровь сторов, об этом свидетельствовал пушок на подбородке: у мохноногов и светлингов бород не было. Большинство хоббитов, живших на восточных болотах и в Бакленде, прибыло в Хоббитшир с далекого юга позже остальных.

У них попадались особенные имена, в их речи были отдельные слова, незнакомые другим хоббитам. И они раньше начали строить дома. Может быть, искусство строительства, как и многие другие ремесла, было перенято у дунаданов. А может быть, хоббитов научили эльфы, первые Учителя Человечества на утре мира. Ведь эльфы Высокого рода долго жили в Среднеземье в Серой Гавани и в других местах по соседству с Хоббитширом. За болотами на западе до сих пор сохранились три эльфийские башни, выстроенные в незапамятные времена; при луне их очертания словно светились.

Самая высокая башня стояла отдельно на зеленом холме. Хоббиты из Западной чверти утверждали, что с нее видно Море, но никто не слыхал, чтобы хоть один хоббит на нее влез. Правда, несколько хоббитов видели Море и даже плавали по нему, но таких, которые бы вернулись и об этом рассказали, было совсем уж раз-два и обчелся. Вообще, хоббиты с опаской относились к воде, к рекам и лодкам, мало кто умел плавать. И чем дальше, тем реже хоббиты выходили в свет. Они уже, можно сказать, не встречались и не разговаривали с эльфами, даже начинали их бояться и подозрительно смотрели на тех, кто продолжал с ними водиться: слово «море» чаще применялось в качестве пугала и было символом смерти; хоббиты стали отводить взгляд и от гор на западе Кто бы ни научил их строить, эльфы или люди, полуростики все делали на свой лад, дома себе строили низкие, длинные и удобные, башен не возводили никогда.

Самые старые жилые постройки были у них спланированы как норы, только не под землей, а на земле. Крылись они соломой или дерном, а стены были выпуклыми – в общем, получался наземный смайел. Впрочем, и от таких домов хоббиты давно отказались; сейчас они строят, как гномы, только округлые формы по-прежнему любят – характерной чертой хоббитской архитектуры остались круглые окна и двери. Дома и норы в Хоббитшире обычно вместительны, и почти всегда в них собирается множество родственников (холостяки Бильбо и Фродо Торбинсы составляли исключение, как, впрочем, и во многом другом: они, например, позволяли себе дружить с эльфами). Иногда (как было у Туков в Больших Смайелах или у Брендибаков в Брендихолле) вместе жили и почти не ссорились несколько родственных семей, для родичей рыли боковые туннели или строили дополнительные помещения.

У всех хоббитов развито чувство родственной привязанности, и они прекрасно разбираются в своих сложных родословных. В каждой семье можно найти тщательно вырисованное генеалогическое дерево с запутанными ветвями. Общаясь с хоббитами, всегда не вредно помнить, кто из них кому родственник и в каком колене. В этой книге невозможно привести генеалогию, которая бы охватила все самые знаменитые семьи из описываемой нами эпохи.

Несколько родословных в конце «Красной Книги» Западного Приграничья сами составляют целую книгу, но ее только хоббитам интересно читать. Все хоббиты ужасно любят точные сведения, и вообще любят находить в книжках то, что им давно известно и при этом изложено кратко, понятно и без противоречий.

'Властелин Колец' Дж.Р.Р.Толкина как авантекст' И. Ферапонтов, Н.

Ферапонтов, Н. Трушкина (Ульяновск) 'Властелин Колец' Дж.Р.Р.Толкина как авантекст (на материале толкинистских анекдотов) 'Властелин Колец' Дж. Толкина - уникальная попытка создания мифолого-героического эпоса в современной литературной форме.

Толкин стал основоположником целого жанра (фэнтези), но ни одно из произведений этого направления не сравнится в своей популярности с толкиновской трилогией. То, что эпос Толкина написан в жанре остросюжетного приключенческого романа, способствует тому, что его мифологическая основа легко воспринимается современным человеком. Как пишет М.И. Мещерякова 'Фэнтези - это своеобразной сращение сказки, фантастики и приключенческого романа в одну ('параллельную', 'вторичную') художественную реальность с тенденцией к воссозданию, переосмыслению мифического архитипа и формированию нового мифа в ее границах' 1. Этот новый миф и становится основой картины мира толкинистов.

Поклонники Толкина образуют сегодня одно из самых мощных и быстроразвивающихся субкультурных течений. Оно относится к группе субкультур, создающих 'вторую реальность'. К их числу относятся, например, индеанисты, воссоздающие жизнь индейцев. Нам не известны другие субкультуры, создающие свою реальность на основе художественного произведения. В этом уникальность и толкиновской трилогии, и движения, для которого она служит 'священной книгой'.

Однако, она осмысляется и перетолковывается, приспосабливается к обыденной реальности, становясь основой для субкультурной картины мира. Эта картина мира может сильно отличаться у разных людей.

Хорошей иллюстрацией к этому может послужить такой анекдот: 'Несколько стадий толкинутости у людей.; Первая стадия, это когда читал - понравилось.; А дальше идет продолжение на тему второй стадии: читал - очень понравилось! Третья стадия: вчера я за углом эльфа видел. Четвертая стадия: и вообще я сам там был, не так все это было!' 2 'Вторая реальность' может входить в жизнь человека по-разному. Один из способов такого погружения - это вытеснение обыденной жизни на периферию. Член субкультуры может настолько углубляться в проблемы, связанные с организацией игр, в общение в субкультурной среде, что обычная реальная жизнь отходит на второй план.

Как говорят наши информаторы: 'Съездив один раз на игру, он потом 360 дней в году не сидит и как. Все, он едет на следующую игру, потом он организовывает свою игру, он постоянно общается с такими же, как он. И эта среда практически непрерывна. Он не выходит из этого состояния.;Он тренируется по фехтованию, он ходит в какой-нибудь клуб ролевой, он постоянно организует свои игры, и участвует в организации, или ездит с организациями.

Властелин Колец 2 Смотреть Онлайн

Это становится образом жизни. А игра — это просто, ну как сказать, высший уже. Квинтэссенция всего этого. Поэтому большинство постоянных игроков из этого состояния и не выходят' 3. Другой способ — перетолковать обыденный мир как толкиновский, увидеть в обычных событиях и явлениях магические, волшебные черты.

Реальность для такого человека приобретает 'второе дно', за обычными событиями человек учится видеть мистическую подоплеку. Для этого типа поклонников Толкина характерно увлечение магией, оккультной литературой. Часто в таких группах начинают формироваться 'самодельные' магические концепции, модели мира. Толкиновские тексты, наряду с разного рода мистической и оккультной литературой (в частности, большой популярностью в этой среде пользуются книги Папюса, Кастанеды, Р.Баха, Д. Андреева, Рерихов), используются здесь как материал для самых причудливых построений.

Говоря о толкиновской субкультуре, необходимо отметить, что здесь речь идет не об одной, а, по меньшей мере, о двух 'субкультурах'. Первая - это 'просто' поклонники Толкина, и вторая — субкультура 'игровиков'. Конечно, поле пересечения между ними весьма велико, но их необходимо разграничивать, так как их участники по-разному относятся к толкиновской трилогии.

Последняя использует произведения Толкина как материал для создания второй, игровой реальности, которая является 'временной', 'факультативной'. Первая же тотально 'переделывает' наш обычный мир не столько по букве, сколько по духу Толкина, точнее, в соответствии с содержащимися в его произведениях мифологическими архитипами. В игровой среде всегда происходит дифференциация игровиков в зависимости от того, какой именно аспект игры их больше привлекает. Эти люди выбирают для себя разные роли.

Как говорят наши информаторы: 'практически у всех игроков происходит резкая поляризация на темных и светлых.; Те, кто воспринимают Толкина всерьез, те кто этим интересуется, и вообще люди, скажем, более тонкого интеллигентного склада.; они идут в эльфы, как правило, они идут в светлые. И наоборот, люди более спортивные, просто игроки, которым в общем-то все равно, во что играть, как правило идут в темные.; потому что эта роль дает больше возможностей играть, больше свободы поведения' 4. Причем разделение это переходит грань игры — человек начинает и в жизни отрицательно относится к тем, кто на игре находился в противоположном лагере. 'Дивные' — в субкультуре игровиков презрительная кличка людей, избравших для себя роль эльфа — отличаются от остальной массы игроков даже по манере одеваться: 'Бисер, длинное, развевающееся белое платье, длинные волосы, то есть имеется какой-то внешний стереотип эльфа и человек автоматически начинает под него подстраиваться'. Отличаются они и по поведению.

Конечно, невозможно, прочитав текст Толкина, воссоздать образ жизни героев, особенности поведения во всей полноте. Поэтому эти стереотипы создаются уже в субкультурной среде. Образ 'дивного' — помешанного на метафизике, слегка тронутого, музыкального, физически слабого, но одновременно считающего себя могущественным магом – человека часто становится предметом игровых приколов и баек.

(Характерный игровой анекдот: 'Галадриэль спрашивают: - Никак не можем понять: ты эльф или нет? Она: - Уже нет. А что, теперь от этого лечат?'

) 'Темные', 'орки', 'урукхай' — напротив, напоминают обычных 'гопников': это физически сильные, не стесненные моральными нормами люди, для которых игра — хорошая возможность помахать кулаками. Так как у Толкина мировоззрение 'темных' не разработано детально, в игровой субкультуре формируется идеология, перетолковывающая обычные понятия добра и зла. Так, добро и зло могут пониматься по-манихейски, как два полюса, равные по силе и ценности: 'Позиция темных такова, что темные у Толкина — это не абсолютное зло, а просто обратная сторона добра'.

Действительно, важным отличием толкиновского мироздания является тот факт, что борьба добра и зла в нем происходит 'на равных' — силой оружия и магии. Игровые отношения, как было сказано выше, часто переходят грань игры и начинают определять обычную жизнь человека. После игры, за игрой продолжается интерес к средневековой литературе, к фэнтези, к оккультным и магическим практикам. В соответствии с этим выстраивается совершенно особая картина мира, в которой находится место и толкиновским мифологемам, и многим другим. Часто толкиновская терминология используется как своего рода понятийный аппарат для мистических построений. Существам духовного мира, с которыми воюют разного рода 'маги', получают названия толкиновских персонажей. Так, например, в 80-х годах в Ульяновске автору довелось слышать рассказы о встречах с 'Черными Всадниками', которых узнавали по приступам необъяснимого ужаса.

Соответственно, для борьбы с ними использовались 'мечи', которые представляли собой либо ножи, либо карандаши с руническими надписями. Каждое событие, благоприятное, и, особенно, неблагоприятное истолковывалось как результат вмешательства сверхъестественных существ. Члены 'игровой' группы пытались выходить на контакт с этими силами, используя, впрочем, вполне обыкновенные спиритические методы (тем не менее, на блюдце, предназначенном для этого, была нанесена руна 'Г' - Гэндальф). Мне также довелось быть знакомым с человеком, которому удалось установить контакт с некоей верховной духовной сущностью. И это существо носило имя 'Эру' - имя творца мира у Толкина. До сих пор встречаются люди, убежденные в том, что произведения Толкина — своего рода 'космический диктант', что Толкин не мог ничего придумать, ему просто 'продиктовали' текст его трилогии. Однако игра с духовными сущностями, носящими толкиновские имена часто оказывается разрушительной для людей, ее затеявших.

Нам известны случаи, когда люди, увлекшиеся подобной игрой, попадали в конце концов к психиатрам. Образ мышления, образ действий, порождаемых такими мистическими концепциями, конечно, не связан с текстом Толкина непосредственно. В случае, если бы трилогия Толкина не существовала или была недоступной, мистические построения делались бы на другом подходящем материале. Однако 'Властелин Колец' представляет собой весьма удобный материал из-за доступности понимания (художественный текст, а не невнятный мистический трактат). В нем выписана дуалистическая концепция мироустройства, очень подходящая для построения магического мировоззрения, рассматривающего мир как арену борьбы двух равноправных сил, любой человек может принять участие в этой борьбе в качестве сторонника той или другой стороны).

Толкиновские тексты используются как удобный материал, как набор мифологем, из которых каждый желающий может построить систему мироздания по своему вкусу. В этом смысле, толкиновский текст безусловно является одним из авантекстовых элементов картины мира подобных субкультурных групп. Другой стороной существования толкиновского текста в субкультуре является его пародийная, смеховая интерпретация. В игровой среде весьма распространены литературные произведения, стихи, песни, содержанием которых является осмеяние, пародирование сюжетов и героев 'Властелина Колец'.

Это осмеяние происходит и в обыденной речевой практике. Слова и названия из трилогии Толкина, обладающие высокой стилистической окраской, могут употребляться в сниженных бытовых контекстах: 'Хотите, я вам эту квэнту расскажу?' Квэнта — в переводе с эльфийского — сказание, эпос ('Квэнта Сильмариллион' — эпос о сильмариллах). Здесь употребляется в значении 'байка', 'история'. Еще пример: слово 'дивный', у Толкина постоянный эпитет эльфов, используется как ругательство, синоним слову 'блаженный', 'больной'. Существуют, кроме того, пародийные словари толкиновских языков — оркского, гномьего. Они строятся так, чтобы при образовании сложных слов возникало какое-либо русское слово сниженной смысловой окраски.

На уровне текстов пародирование широко распространено в анекдотах. На толкинистских сайтах в интернете собраны большие коллекции анекдотов. Эти собрания пополняются посетителями сайта. Для нашего исследования мы воспользовались этими материалами. Письменная форма бытования определяет некоторые особенности текстов, так, довольно сомнительно существование в устной форме анекдотов, опирающихся на развернутые цитаты из литературных произведений. Однако, таких текстов немного.

Мы провели своего рода проверку и выяснили, что многие анекдоты, заимствованные нами из сети, действительно известны толкинистам. Поэтому мы сочли возможным использовать их в качестве материала для анализа. От анекдотов общенационального фонда толкинистские анекдоты отличаются тем, что для их понимания в большинстве случаев требуется знание первоисточников. Авантекстом мы будем называть элементы, послужившие основой для создания текста, определенным образом переработанные и сохраняющиеся в памяти исполнителя, и правила его порождения.

Тексты, на основе которых создаются анекдоты, мы будем именовать первоисточником. В нашем случае первоисточниками являются: толкиновские тексты и герои, игровые реалии и персонажи, персонажи и сюжеты анекдотов общенационального фонда, сюжеты и герои литературных произведений (в частности, сюжеты и герои произведений, написанных в жанре 'фэнтези', произведений-эпигонов Толкина), кинофильмов, киноцитаты. Правила, по которым создаются тексты анекдотов, особенности трансформации первоисточников в памяти исполнителей - предмет нашего анализа.

Общую схему создания толкинистских анекдотов можно сформулировать так: сюжет или герой произведений Толкина сопрягается с инородным сюжетом или героем (литературным или анекдотическим), и/или приметами обыденной реальности. Группа анекдотов связана с реалиями 'игрушек' и людьми, широко известными среди 'игровиков' и толкинистов. Другая группа анекдотов построена на реалиях, сюжетных ситуациях, связанных только с толкиновским миром.

Некоторые тексты основаны на приписывании какому-либо персонажу черт другого (часто - противоборствующего) героя трилогии. Наконец, существуют тексты, построенные на комическом сопоставлении имен героев Толкина, заимствованных из разных переводов. Бросается в глаза несамостоятельность цикла толкинистских анекдотов, его тесная связь с текстом 'Властелина Колец'. В этом заключается явное отличие толкинистского цикла от общенациональных циклов анекдотов, в которых связь с первоисточниками фактически утрачена, и их герои живут полностью самостоятельной жизнью. Для того, чтобы понять анекдот о Чапаеве, совершенно необязательно знать фильм братьев Васильевых. Для понимания же 'соли' толкинистских анекдотов знание Толкиновской трилогии совершенно необходимо.

Тексты, не связанные впрямую с трилогией Толкина, образуют очень небольшие периферийные группы. Комический эффект в основной массе толкинистских анекдотов строится на различных несоответствиях, противоречиях, дающих в результате комический эффект. Это может быть: 1) несоответствие, вызванное приписыванием персонажу черт, свойственных другому толкиновскому герою, герою из противоположного лагеря; 2) противоречие вызванное привнесением в толкиновский мир предметов и реалий обыденной жизни, реалий игрушек; 3) текст анекдота может строится на приписывании герою черт или действий, свойственных персонажу другого литературного произведения; 4) анекдот может быть построен на несоответствии двух разных переводов книги Толкина. Среди анекдотов, непосредственно не связанных с текстом Толкина, могут быть выделены группы текстов, представляющих собой своего рода рефлексию внутри анекдотического цикла, а также анекдоты, действие которых развивается в рамках произведений, написанных эпигонами Толкина.

По тому, на что именно опираются эти несоответствия, весь круг рассматриваемых текстов можно грубо (встречаются и переходные варианты) разделить на сюжето- и персонажноцентрические. Сюжетоцентрические опираются на те или иные эпизоды трилогии Толкина, в которые вводятся иные, не свойственные миру Толкина реалии. Анекдот формируется вокруг элемента сюжета. Вторая группа текстов заимствует сюжет из литературы, других анекдотических циклов, используя при этом имена и особенности толкиновских героев. Иногда механизм образования анекдота представляет собой простую перемену имен персонажей общеизвестных анекдотов на имена героев трилогии. Для этой группы характерна концентрация сюжетных линий, мотивов вокруг персонажа.

Толкиновский герой, как мифологический персонаж русской былички, создает вокруг себя определенное смысловое поле, продуцируя те или иные мотивы и сюжеты. Промежуточные тексты могут содержать сюжеты, заимствованные из двух источников, однако один из них (как правило толкиновский) остается доминантным, знание его необходимо для понимания анекдота.

К части сюжетоцентрических анекдотов легко подобрать точную цитату, послужившую основой для их создания. В других содержится только указание на тот или иной момент развития действия. Круг эпизодов, лежащих в основе этой группы текстов, невелик: это наиболее яркие и драматические моменты в трилогии (например, поединок Гэндальфа с Балрогом). Довольно часто анекдот этой группы цитирует текст, однако эта цитация выборочная — выпускаются все описания пейзажей, эмоций героев, исчезают характерные для стиля Толкина длинноты. Происходит своеобразное стяжение текста источника до минимального объема, в котором содержатся только необходимые для развития действия элементы. Комический эффект в этой группе текстов создается за счет инородных реалий, или неадекватной для первоисточника реакции персонажа.

Герой употребляет несвойственные для толкиновского мира выражения, экспрессивную просторечную лексику, перетолковывает реалии мира 'Властелина Колец' в ином, снижающем ключе: 'И сказал Гэндальф: - Долго падал я, пока не достиг Последнего Дна Бездны, и скажу я тебе, Гимли: ох и не слабые у вас там запасы мела.' С текстом Толкина: 'Падал я очень долго.; И однако же я достиг ее дна, последней каменной глуби 5' Цитата здесь характерным образом меняется: происходит усиление выразительности за счет замены на более стилистически высокие выражения, а также за счет инверсии. Стилистическое возвышение первой фразы героя призвано способствовать более яркому контрасту с другой, сниженной частью текста. С другой стороны, это может быть связано с особенностями запоминания текста. Магия толкиновского мира может перетолковываться как действие совершенно земных сил и предметов: 'В пещере Шелоб.

Фродо поднял фиал Галадриэли высоко над головой и воскликнул 'А Элберет Гилтониэль!' Мгла на мгновение расступилась, но сразу же сомкнулась вновь. Из Тьмы донесся ядовитый шепот: - А батареечки-то менять надо.' '- Вот теперь уж я им точно просигналил: 'Гэндальф здесь!'

- мрачно улыбнулся Гэндальф, снимая с плеча огнемет.' В тексте Толкина: 'Он Гэндальф; прикоснулся Жезлом к вязанке хвороста и скомандовал 'Наур ан адриат аммин!'

.; — Если перевал стерегут соглядатаи, то меня-то они наверняка засекли, с мрачной гордостью заметил маг. — Я просигналил им ГЭНДАЛЬФ ЗДЕСЬ так понятно, что никто не ошибется').

Комический эффект сюжетоцентрических анекдотов может быть построен на приписывании персонажу черт, свойственных другому герою, часто из противоборствующего лагеря. Часто такой деталью, точкой смыслового сдвига оказывается знаковое выражение. Например: 'Как ни старался Гэндальф, Врата Мории остались закрыты. Гэндальф думал-думал.

Вдруг как хлопнет себя по лбу, вскочил, вывернул плащ черной изнанкой, постучал кулаком во Врата и глухо приказал: — Отворить, именем Мордора!' Первоисточниками для данного анекдота оказываются сразу две цитаты: 1) 'Потом он повторил это слово — 'откройся!' — на всех без исключения западных языках, однако опять ничего не добился, в гневе отбросил свой Магический Жезл и молча сел на обломок скалы.; Он сидел, поставив локти на колени и обхватив ладонями склоненную голову — то ли задумавшись, то ли отчаявшись.; Внезапно маг с хохотом вскочил, перепугав и без того напуганных путников. — Ну конечно же! Весело воскликнул он.

— И как я глупец, сразу не догадался.; Он встал, уверенно подошел к стене, направив Жезл на Звезду Феанора и звонким голосом сказал:— Мэллон!' 2) 'Пятно у двери шевельнулось. В беззвездной и безлунной мгле блеснул обнаженный клинок. Мягкий, но тяжелый удар сотряс дверь. — Отворить, именем Мордора! — приказал злобный, призрачный голос.

От второго удара дверь подалась и рухнула.' Здесь также происходит стяжение объемного рассказа о действиях Гэндальфа в короткую фразу. Используются две цитаты, одна из которых призвана вызвать у слушателя представление об эпизоде и персонаже, а другая - своей соотнесенностью с противоположным героем, назгулом, создает комический эффект. Происходит приписывание герою черт, характерных другому персонажу. Фраза: 'Отворить, именем Мордора' - становится точкой смыслового сдвига.

Поэтому она здесь приводится буквально, а первая, 'доминантная' цитата, стягивается. В сюжетоцентрические анекдоты могут вставляться реалии и персонажи, цитаты из иных литературных произведений. Герою могут приписываться слова героев других литературных произведений. Пример такого приписывания: 'Они грудой свалили на дно лодки мечи и шлемы врагов и уложили Боромира на это боевое ложе, подложив ему под голову свернутый плащ. Арагорн снял свой шлем и сказал: - Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком?

Нет, он не был нравственным человеком. То был бывший слепой, самозванец и кольцекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества.

Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах Боромир Денеторович не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Здесь выпущено фактически все описание похорон Боромира. Оставшиеся детали служат указанием на соответствующий эпизод, чтобы слушатель мог сам воссоздать эмоциональную атмосферу момента.

Объемная цитата из 'Золотого Теленка' является указанием на совершенно иные похороны и совершенно иную художественную атмосферу. Несоответствие двух соприкоснувшихся художественных миров и составляет соль анекдота. Текст может содержать отсылку к сюжетным коллизиям других литературных произведений: 'Поворачивается на Морийском мосту Гэндальф к Балрогу и указывает на него посохом. Тот с криком валится в Бездну.

Гэндальф - Леголасу: - Так где это ты там насчет пролитого масла вычитал?' — отсылка к тексту 'Мастера и Маргариты'. Еще один пример использования цитаты из другого литературного произведения.И когда кануло Кольцо в жерло вулкана, встал над Барад-Дуром огромный призрак и сказал Фродо: — Dummkopf. – механически перевел Каммерер. 'Максим остановился рядом со Странником и наклонился, примериваясь, как ударить, чтобы покончить сразу. Массаракш, проклятая рука не поднималась на лежачего.

И тогда Странник приоткрыл глаза и сипло произнес: — Dummkopf! Максим не сразу его понял, а когда понял, у него подкосились ноги. Странник говорил по-немецки.

Властелин Колец Братство Кольца

Цитата из 'Обитаемого острова' братьев Стругацких, возникающая в этом анекдоте, совершенно переворачивает смысл толкиновского эпизода. Фразу - 'Dummkopf. Rotznase' - произносит Сикорски, когда Каммерер, поднявший восстание на планете, полностью разрушает долго готовившуюся операцию по свержению деспотического режима, долго готовившуюся Землей. На этом примере особенно ясно видны характерные особенности трансформации текстов первоисточника в памяти исполнителя.

Так, длинные, 'цветистые' описания заменяются короткими, сжатыми фразами, передающими главный смысл эпизода. При этом дается отсылка к узловому моменту сюжета, дается мотивировка события: 'И когда кануло Кольцо в жерло вулкана'. К другим сюжетоцентрическим анекдотам нельзя подобрать конкретную цитату, они опираются на общее представление слушателя об эпизоде и поведении героев в рамках этого эпизода. Нарушение ожидаемого развития событий или его иное истолкование порождают яркий комический эффект. В реалии толкиновского мира вторгаются приметы обыденного мира: 'Очнулся Гэндальф после битвы в Мории.

Смотрит - а вокруг все белое, сам он тоже в белом. Спрашивает: - Это Лориен? - Нет, - отвечают ему, - это Склифосовка'. Анекдот может и переиначивать общеизвестное развитие событий, что порождает совершенно иную, комическую мотивировку действий героев: 'Сидя в гостях у Фродо, Гэндальф рассказывал тому, какое это ужасное Кольцо. В доказательство своих слов он взял и одел Кольцо на палец. Ничего не произошло. Гэндальф очень расстроился, вернул Кольцо Фродо и приказал: - Иди, мол, выбрось эту дрянь, чтоб она сгорела, зараза!

Ну кто же виноват, что Фродо такой исполнительный.' Некоторые анекдоты перетолковывают мотивы действий героев в стилистически снижающем ключе, выдвигая свою версию причин тех или иных событий трилогии.

Например, в одном из анекдотов перетолкованы мотивы действий персонажа: 'А знаете ли вы, почему Арагорн не женился на Арвен, прежде чем не разгромил Саурона? Был у эльфийских девушек обычай носить пояс целомудрия. С замком - для надежности. А ключик случайно оказался у ейной матушки, когда ее орки сцапали. Так он достался Саурону.

Саурон хранил его (золотой, между прочим!) в сокровищнице. И бедному Арагорну, чтобы жениться, пришлось воевать с Сауроном и разграблять его сокровищницу.

А про Кольцо потом придумали, для детской версии.' Нам встретились анекдоты, использующие прием 'остранения' — взгляда на события текста с иной, неожиданной для слушателя стороны. Вот как, например, выглядит поединок Гэндальфа с Балрогом с точки зрения натуралиста: 'Цитата из Брема: 'В период линьки серые гэндальфы (majarus vulgaris quasisapiens) находят себе пещеру потемнее и поглубже, заползают в нее и там линяют, падая вниз с естественных выступов и таким образом охлаждаясь. После линьки становятся белыми и на некоторое время приобретают способность летать.' Наконец, существуют тексты, использующие сюжет Толкина, но героям приписываются слова и поступки, свойственные героям иных фольклорных и литературных произведений. В отдельную группу можно выделить анекдоты, в которых звучат киноцитаты. В таких текстах неожиданно появляющаяся цитата из кинофильма сопрягает толкиновский мир и кинопространство, что порождает комический эффект.

Пример: 'Едут хоббиты по Упокоищам, меж древних курганов, а вдоль дороги мертвые с косами стоят. Анекдот может строиться на соединении эпизода из 'ВК' и хорошо известных бытовых реалий: Например, это может быть пародирование рекламы: '- Да ты совсем белый стал, Гэндальф!, - сказал Леголас. Только в Мории я понял, что чистота - это чисто 'Тайд'!, - был ответ.' В другом типе анекдотов комический эффект основывается на игре с различными цветовыми кодами: с одной стороны, с принятыми цветовыми кодами в реальной современной культурной практике и, с другой - с условными цветами толкиновского мира. Цветовой код во 'ВК' оказался весьма продуктивным мотивом для создания целого цикла текстов, пародирующих и переосмысливающих цвета 'по Толкину' в соответствии с культурными реалиями. Авантекстовыми элементами таких анекдотов могут быть цитаты из других произведений, обыгрывание слов другого языка: 'Увозят санитары Сарумана из Ортханка, а он вырывается и вопит: - Я!

Я - Саруман Белый! На мосту стоит Гэндальф и говорит врачу: - Да-да. Бэлый и савсэм гарячий'. ('Горячий, совсем белый' — цитата из к/ф 'Кавказская пленница') 'В украинском переводе LotR слова Гэндальфа о Сарумане, потерявшем белизну, переведены так: 'Ти втратив свою бiлизну, Сарумане!' Для не знающих украинского поясняем - 'бiлизна' - вовсе не 'белизна', а 'белье'. 'Ты утратил свое белье, Саруман!' Добрий дiдусь Гандальф.'

'Почему у Саурона Глаз красный? Да перепил с Саруманом. У того так вообще белая горячка, а у Саурона - только Глаз красный.' Подобная возможность игры может быть усилена за счет 'белых пятен' в истории мира по Толкину: 'Элронд спрашивает Гэндальфа: - Серый, вас ведь из Валинора пятерых к нам прислали. Саруман в Ортханке сидит, ты у меня ошиваешься, Радагаст где-то рядом шарится. А остальные где? - Ты про Синих 6?

Да прячутся где-то вдвоем, прати-и-ивные.' Мотивом, продуцирующим большое число анекдотов, является мотив зависимости персонажа от Кольца Всевластья. Естественной аналогией этой ситуации в реальном мире стала аналогия с наркоманией, что и породило круг анекдотов, сравниваюших кольцо и наркотики. 'Встречаются Саруман и наркоман.

Саруман трубку курит, а наркоман - сигарету. Саруман спрашивает: - Чего куришь? - Траву, - отвечает наркоман.

А-а, - говорит Саруман, - я тоже. Колеса лучше, - замечает наркоман. Не-е, - вздыхает Саруман, - то ли дело - Кольца.' Другая художественная реалия, продолжающая тему наркомании - использование лечебных трав: 'В Палатах Врачевания спрашивает Арагорн Главного Целителя: - Есть ли у вас целема? И учтите, мне не важно, где ее называют ацэлас, а где - марихуана.' В тексте Толкина: 'Тут явился травовед.

— Ваша милость изволили спрашивать княженицу.; — Именно ее я изволил спрашивать, — перебил Арагорн, — и неважно где она звалась ацеа аранион, а где княженицей'. Наконец, одной из реалий, создающей наряду с трилогией текст анекдота, являются компьютерные игры, команды: 'Пин заглянул в Палантир и увидал там Саурона. Пин нажал Ctrl+Alt+Del и все пропало.' 'Гэндальф: Говорил тебе, отвыкай от своего хоббитанского акцента!Засмеют! Это называется Па-лан-тир, понял? Пин: А я чего говорю? Гэндальф: А ты говоришь 'Пентиум'!'

'Пришли гномы к Бильбо и видят надпись на двери: 'Hacker'. Спрашивают: - Это Вы - Взломщик? Бильбо отвечает: - Только по драконам, а по компьютерам - поищите в Интернете.' 'Идeт отряд Хранителей по Средиземью.

Навстречу им гном: - Куда путь держите, уважаемые? Саурона деинсталлировать.' 'У себя в Интернет-кафе 'Гарцующий Пончик' Лавр Наркисс держал несколько машин со специальной версией Windows 98, у которой были круглые окна - а вдруг хоббиты пожалуют?' 'Манвэ обращается к Илуватару: - Великий Эру! Дух Саурона восстал со дна океана, вернулся в Мордор, силу копит! Надо что-то делать!

- Я вам Моргота снeс? Я вам остров заражeнный удалил? Мне теперь что, из-за одного бага всю Арду форматировать?!' Привнесение в мир толкиновского анекдота черт компьютерного мира неудивительно и внутренне мотивировано: и то и другое образует виртуальную реальность, в которой с удовольствием пребывают подростки и заигравшиеся взрослые: 'Когда Кольцо кануло в огненную бездну, Саурон был изгнан из пределов Арды навеки, только вот куда - никто не знает. А чего там знать-то?

Программистом он теперь в Москве, вирусы пишет. А летом на хишки ездить повадился.'

Персонажецентрические анекдоты строятся на ином, не толкиновском сюжете. Некоторые из них построены на сюжетной схеме анекдотов общенационального фонда. Для игровой субкультуры очень характерен способ создания текстов с помощью переделки, особенно ярко это проявляется в песнях, бытующих в игровой среде.

Большинство из них — переделки хорошо известных шлягеров. Здесь мы наблюдаем сходную ситуацию: 'Забрался Фродо на Ородруин, сел, свесил ноги в Роковую Расселину, поболтал ими, вынул из кармана горсть Колец и стал их задумчиво сыпать вниз: - Назгули-гули-гули.' (Исходный текст: Стоит милиционер посреди Kрасной площади, сыпет из одной руки бисер, из другой марихуану: 'Хип-хип-хип-хип-хип') Значимым, по-видимому, оказывается узнаваемость, прозрачность анекдота — под толкиновскими масками легко увидеть привычных слушателю анекдотических персонажей. Их сопоставление с толкиновскими героями порождает комический эффект. Пример: 'Сидят назгулы на Ородруине, Ангмарский командует: - Второй назгул! Ласточкой - в кратер!

Ну, тот прыгнул - а куда деваться? Тогда Ангмарский опять: - Пятый назгул!

Вниз головой, в кратер - пры-гай! Этот тоже - вниз черепом, как заказывали. А Ангмарец не унимается: - Восьмой назгул! Солдатиком - в направлении земного ядра - пошел! И Восьмой пошел. Дисциплина, мать ее.

Тут раздается голос из Барад-Дура: - Товарищ Верховный Назгул! Исилдур утоп, Кольцо отыскалось, Гэндальф, блин, воскрес, а ты, етить твою, все в 'Тетрис' маешься!!!' 7 Здесь происходит сопоставление 'высоких', демонических и ужасных героев Толкина — назгулов - с анекдотическими персонажами советского армейского анекдота. В результате такого сопоставления происходит снижение, заземление персонажей, превращение их в анекдотических солдафонов.

Другие персонажецентрические анекдоты строятся, с одной стороны, на литературных источниках и, с другой, отсылают к персонажам и реалиям толкиновского мира. Часто сюжетной основой становятся литературные анекдоты Д. Хармса, его же 'Случаи', например: 'Пин надевает очки, заглядывает в Палантир и видит там Саурона, который показывает ему жопу. Пин снимает очки и видит, что никакого Саурона в Палантире нет.

Пин надевает очки и снова видит в Палантире Саурона, который показывает ему задницу. Пин снимает очки и видит, что Саурона в Палантире нет. Пин считает все обманом зрения и обижается.' Значительное число текстов представляет частичную переделку анекдотов широко распространенных циклов (О Штирлице, Чапаеве): 'Тащит Петька Исаев Гэндальфа в штаб за бороду и орет: - Василий Иваныч! Белого поймал!!!' Комический эффект основывается на сопряжении реалий двух анекдотических циклов (толкиновского, и о Чапаеве), смешении художественного пространства исходного текста. В художественное пространство анекдота по Толкину вводятся ситуации, возможные в других художественных пространствах, как анекдотических, так и изначального произведения, ставшего основой для создания цикла.

Ряд текстов представляет соединение толкиновской сюжетной коллизии, толкиновских персонажей с персонажами и сюжетами других анекдотов: Толкинистский анекдот Властелин Колец Анекдот о Штирлице Штирлиц заглянул в Палантир и увидел там Саурона. грозно вопросил его Враг. Хоббит, - ответил разведчик и подумал: 'А не сболтнул ли я чего лишнего?' Я хотел отдернуться — вдруг она оттуда вылетит, но она заслонила весь шар и исчезла, а появился он. Слов он не говорил, только глядел, и мне было все внятно.; Он спросил: 'Кто ты?' , а я все молчал, терпел дикую боль и, когда стало совсем уж невмоготу, сказал: 'Хоббит'.

Штирлиц, какого цвета у вас трусы? - Как и у всех офицеров Советской Армии - синие, - ответил Штирлиц и про себя подумал, а не сболтнул ли он чего-нибудь лишнего. Круг героев, вокруг которых строятся анекдотические циклы, определен наиболее активными персонажами трилогии: Арагорн, Гэндальф, Фродо, Пин, назгулы, Саурон. В анекдоте они характерным образом меняются, в частности могут приобретать черты трикстера (например, склонность к пьянству).

Набор отличительных черт толкиновского героя сужается до нескольких ярких черт. Так, главной чертой Сарумана становится волшебный голос, что часто обыгрывается в анекдотах: 'Потерял Саруман и жилье, и работу, и из Шира его прогнали, и пенсии Валары не дают. Одно богатство и осталось, что голос.

Вот и открыл он службу секса по телефону - 1-900-SARUMAN. 1-900 - в Америке код для платного номера.' Для Саурона такой же чертой оказывается единственный глаз: '.И воскликнул менестрель: - Слушайте, народы Арды!

Слушайте песнь о Фродо Девятипалом, Сауроне Одноглазом, Сэммиуме Безмозглом и других калеках Третьей Эпохи!' К тому же красный: '- Гэндальф, миленький, как же Вас Балрог-то помял! - причитала Галадриэль, - Давайте я Вам плащик выстираю. Принести воды!

'Принести воды' - подумал Саурон. 'Опять в чашу смотреть будет.' И решил подглядеть. Глянул в чашу, а Галадриэль туда как бухнет стирального порошка! С тех пор плащ у Гэндальфа белый, а глаз у Саурона красный'. Интересно, что эти детали извлечены фактически из одной цитаты: 'Но зеркальная чаша вдруг опять почернела — словно черная дыра в бесконечную пустоту, — и, всплыв из тьмы на поверхность Зеркала, к Фродо медленно медленно приблизился ГЛАЗ. Обрамленный багровыми ресницами пламени, тускло светящийся мертвенной желтизной, был он, однако, напряженно живым.; Стеклянисто-глянцевое яблоко Глаза, иссеченное сетью кровавых прожилок, ворочалось в тесной глазнице Зеркала.'

8 Анекдот, таким образом, извлекает описание внешнего облика персонажа фактически из ничего — нигде в тексте 'Властелина Колец' не дается портрета Саурона. Краснота и одноглазость анекдотического Саурона строится на единственном атрибуте героя - глазе, который Фродо видит в Палантире, и Багровом Оке - символе Саурона. Высокий эпический стиль трилогии, высокое отношение к персонажам в анекдоте подвергается осмеянию, герою приписываются низкие черты: 'Саурон Великий был очень несчастен: он страдал конъюнктивитом, недержанием Кольца и проказой.' 'Превратившись в волколака, кинулся Саурон на Хуана. А Хуан его молча, без лишних слов, взял и оттрахал.

Сгорающий от стыда Саурон обратился в летучую мышь и с жалобным писком взмыл в небо. Там его ждал ухмыляющийся Торондор.' 'Как известно, Фродо, объявляя себя Властелином, надел кольцо на средний палец. Надо полагать, там же его носил и Саурон. А теперь подумайте, ЧТО должен был показывать Элендилу и Исилдуру Саурон, если средний его палец был отрублен, не задевая ни указательного, ни мизинца.' 'Возвращается Мерри с Кормалленского поля и хвастает: - А я сегодня Короля-Призрака кинжалом полоснул! - Ну и как ты его полоснул, что он опять над нами летает?

И ещe летать будет. А вот любить - уже никогда!'

Или при переведении высоких героических эпических поступков (поединков, добывании искомого) в низкий 'бытовой' план: 'Только у Торекского камня Арагорн вспомнил, что старинное витиеватое роханское пожелание 'А не пойти ли тебе Стезей Мертвецов' означает 'Чтоб ты сдох!' Но было поздно.' 'Саурон - назгулам: - Кто вчера летал над Минас-Тиритом с криками 'Я ужас, летящий на крыльях ночи!' 'Заметка в газете 'Голос Дарина': 'Вчера в Мории было открыто новое перспективное месторождение Балрогов. По оценкам специалистов, его хватит на перекраску от 30 до 40 Гэндальфов.' Персонажу могут быть приписаны противоположные, несвойственные ему черты, помыслы и поступки, а победа светлых сил объясняется нерасторопность и неумелостью обеих сторон: 'Битва у воpот Моpаннона. Cлышен кpик 'Оpлы летят!'

Чеpез несколько минут появляются (одновpеменно) оpлы и пpизнаки pазpушения Баpад Дуpа. Гэндальф (Гваихиpу): - Где тебя столько вpемени носило, воpона тоpмозная! Он-таки уничтожил Кольцо!' 'А знаете ли вы, что Гендальф очень любил играть в карты? При этом часто проигрывал, но никогда не платил долгов.

Поэтому его вечно преследовали кредиторы. А вы-то думали: почему он - странствующий волшебник?!' Итак, схемы, по которым строятся персонажецентричные анекдоты: 1. Пересоздание сказочной, литературной реальности за счет придумывания, додумывания ситуаций, характеров, развитие намеченных взаимоотношений между героями или сочинение новых: 'Снял Арагорн с Фродо плащ и рубаху, глядит - а там мифрильная кольчуга. Снял ее - а под ней еще одна. А потом и третья. Спрашивает: - Неужто все Бильбо подарил?

- Ага, - отвечает Фродо, - у дядюшки склероз.' 'Приехал Арагорн в Лориэн и вопит: - Это я, мол, Эльфийский Берилл. С дэлони свешивается голова Арвен и отвечает: - Берилл-то ты Берилл, да кто ж тебе даст?'

'Балрог присел на мосту, пригорюнившись, и вдруг показалось, что это старый-старый хоббит, потерявший всех своих друзей и уставший ждать Гэндальфа.' 'Спорят эльф, гном,человек и хоббит - кто раньше был создан?

Эльф: - Всем известно - эльфы появились первыми, поэтому нас и называют Перворожденными! Гном: - А гномов-то раньше сделали, да только потом усыпили.

Человек: - Ха! Никто не видел, как вы появлялись, так что это ничего не значит! Хоббит: - Ну почему же никто не видел? Вот я видел.' Приписывание персонажу иных черт (например, пьянства и великого похмелья). Любопытно, что это качество может быть приписано практически любому персонажу мужского пола: 'Однажды Арагорн, будучи с дикого бодуна, заглянул в Палантир Ортханка.

Властелин Колец Две Крепости

Говорят, что с тех пор всякий, заглянувший в этот Камень, если его похмелье не было еще более жутким, видел в нем только перекошенную рожу Арагорна.' '- Я привез тебе это от Арвен, - молвил Гальбарад и показал чехол. А-а, - ответил Арагорн, - Я знаю, что это. Сохрани это для меня, пока не исполнятся сроки. А как исполнятся - мы это вместе разопьем. Ох и наздравуримся, однако.'

'Напились как-то Пин с Мерри энтийской дистиллированной водицы, да и стали буянить. Как проспались, смотрят - лежат они на развалинах Изенгарда. И нечего все на энтов сваливать, вот!' 'Проснулся Фангорн с большого бодуна.

Голова трещит, душа пивка просит. Поглядел вокруг Фангорн и подивился: кругом обломки от стены валяются, ворота смятые, над Изенгардом пар столбом стоит.

Обхватил Фангорн больную голову корявыми пальцами, задумался: 'И какой недорослик мне вчера ляпнул, что Саруман меня не уважает?!!' ' 'Выпивал как-то Саруман с Гримой на спор в Ортханке. Ну и не выдержали оба - обстругали всю крепость да еще и облили сверху. Энты пришли, а им уж и делать-то нечего, разве что прибрать.' 'Приползает как-то Горлум к таверне Баттербура и сипит: - Дай мне, дай-с-с. Да нету у меня Кольца, - отвечает изумленный кабатчик.

На фиг Кольц-со! - хрипит Горлум, - похмелитьс-ся дай!'

'Hачало Четвеpтой Эпохи. Хоббиты сидят на полянке и пьют пиво. Из кустов вылетает ошалелый Фpодо с кpиком 'Hазгул!' Все, естественно, пpячутся. Минут чеpез десять вылезают: ни Фpодо, ни пива, ни закуси.' Вероятно, эта черта имеет под собой вполне реальную основу: на толкинских играх часто начало игры отмечают попойками. Промежуточные тексты соединяют сюжеты разных анекдотических циклов и практически полностью совпадают (что и порождает комический эффект): 'Арагорн решил осмотреть рану Фродо и изумился: 'Фродо, что это?!

Откуда у тебя мифрильная кольчуга?' 'Так, подарочек на день рождения',- ответил нерастерявшийся Фродо.' 'Сидят у подножия Ортханка два хоббита и приговаривают: - Саруман, выходи! - Выходи, подлый трус!' Несколько в стороне от основного корпуса текстов стоят анекдоты, связанные с 'Властелином Колец' только опосредованно. Это тексты, основанные исключительно на реалиях субкультурной жизни толкинистов и игровиков, анекдоты, основой для которых послужили многочисленные литературные произведения, продолжающие или перетолковывающие трилогию Толкина (наиболее известны книги Ниэнны ('Черный Сильмариллион') и Н. Перумова), наконец, т.н.

'квазинекдоты', анекдоты об анекдотах, в которых осмысляется трансформация героев Толкина. Примеры анекдотов, связанных с широко известными в субкультуре людьми: 'Пришла к Бильбо на Угощение девушка, вся в черном, и запела под гитару всякие душещипательные песни. Фродо послушал-послушал, да и рванул в Мордор - Кольцо Саурону отдать.

И отдал бы, если бы не Горлум.' Этот анекдот требует некоторых пояснений. 'Девушка в черном' — Ниэнна, известная тем, что она весьма симпатизирует 'темным', то есть персонажам трилогии, противостоящим Светлому Совету. Она написала т.н. 'Черный Сильмариллион', в котором излагается история Средиземья с точки зрения темных сил. 'Явился Гэндальф в Средиземье, а его Кинн 9 прихватила и на экзамен потащила - имя защищать.' Здесь соединяются реалии игры — на некоторых 'игрушках' люди, исполняющие те или иные роли, должны предварительно сдать экзамен на право ее сыграть, — и конкретный человек.

Существует много анекдотов, обыгрывающих неоостветствия имен персонажей, географических названий, описаний в разных переводах трилогии: 'Остановились раз четверо хоббитов на границе двух переводов. Один и говорит спутникам: — Запомните, я теперь никакой не Торбинс. Спросят - так Бэггинс'. 'Идут к Андуину две группы. В одной - такие маленькие, худенькие, в другой - такие крепкие, толстые, высокие.

Их спрашивают: - Вы кто? - А почему такие разные? - А мы из разных переводов!' Такие анекдоты, могут быть привязаны к конкретным эпизодам.

'Падая в Ородруин, Горлум говорил себе: 'Ничего-сс. Грядущщщие поколения меня поймутсс.'

Зря он на Перумова надеялся - тот его даже и не вспомнил.' Анекдоты толкиновского цикла, так же как и все фольклорные и культурные тексты рассматриваемой субкультуры представляют собой своеобразное лоскутное одеяло, импровизацию из готовых формул, заимствованных из самых разных источников.

Эти источники могут образовывать достаточно целостную картину мира, однако в силу существования параллельных, альтернативных принципов видения мира, неизбежно возникает смеховое, снижающее, пародийное отношение к ним. Оно и выражает себя через анекдоты, 'приколы' (например, периначивание цитат из текста трилогии), песни, паремии и т.п. Авантекстовые элементы в картине мира с помощью системы 'сдержек и противовесов', приемов, позволяющих объединить и примирить реальность толкиновскую и обыденную 10, образуют более или менее целостное единство.

В анекдоте и других смеховых жанрах они вступают в конфликт, в ситуацию ярко выраженного логического несоответствия друг другу. Примечания. Мещерякова М.И. От составителя // Русская фантастика в именах и лицах: Справочник / Под ред. — М.: Мегатрон, 1998.,.

Запись 6.10.98. От Моисеенко А. И, 1967 г.р., обр.

Запись 15.09.00. От Лобина А., 1969 г.р., обр. Высш. Запись 15.09.00.

Властелин Колец Онлайн

От Лобина А., 1969 г.р., обр. Толкиен Дж. ДВЕ ТВЕРДЫНИ: Повесть / Пер.

— М.: Радуга, 1991. В других случаях дается ссылка на это издание. В Сильмариллионе говорится о Синих Магах, 'что ушли на восток Средиземья и предания молчат о них' (Дж.Р.Р. Эпос нолдоров. Исходный текст: Отвесная скала. На краю - взвод солдат. Внизу - прапорщик с мегафоном: - Иванов!

Левую руку поднял, правую отвел! Левую ногу вперед, руки по швам! 'Ласточку' делать можешь? Идет мимо полковник, увидел и кричит: - Прапорщик Петренко, ты чего делаешь, мать твою?! Осенний призыв сорвали, личного состава не хватает!

А он, козел, тут в 'тетрис' играет!' ). Толкиен Дж. Хранители: Повесть / Пер. — М.: Радуга, 1991. Одна из довольно известных деятелей игрового движения.

Властелин Колец Братва И Кольцо

Довольно часто члены субкультуры воспринимают текст Властелина Колец как описание событий, бывших на самом деле, но очень давно. Для доказательства этого используются самые разные приемы вплоть до сравнения береговой линии Средиземья и очертаний материков на карте Земли. То же может происходить и применительно к собственной личности. Объявив себя, скажем, эльфом, толкинист может объяснять это реинкарнацией или с помощью концепции параллельных пространств.